И пошли Илья да Миней с ломами к палатке. Окольным путем шли они вкруг деревни. Перелезли через забор в усад Патапа Максимыча,
подошли к палатке, слегка постукали по стенам ее ломами и, выбрав более других способное для пролома место, принялись за работу. Асаф между тем тихо похаживал по деревне, прислушиваясь ко всякому шороху.
Неточные совпадения
Мы
подошли к нашим
палаткам, разбитым на самом берегу, под деревьями, и застали Гошкевича среди букашек, бабочек, раков — живых и мертвых, потрошеных и непотрошеных птиц, змей и ящериц.
На обратном пути я занялся охотой на рябчиков и
подошел к биваку с другой стороны. Дым от костра, смешанный с паром, густыми клубами валил из
палатки. Та м шевелились люди, вероятно, их разбудили мои выстрелы.
К сумеркам
подошли мулы, только тогда мы начали переодеваться и ставить
палатки.
Мы
подошли к нему в сумерки. Появление неизвестных людей откуда-то «сверху» напугало удэгейцев, но, узнав, что в отряде есть Дерсу, они сразу успокоились и приняли нас очень радушно. На этот раз
палаток мы не ставили и разместились в юртах.
Был интересный случай.
К палатке одного антиквара
подходит дама, долго смотрит картины и останавливается на одной с надписью: «И. Репин»; на ней ярлык: десять рублей.
Когда мы
подходили к биваку, я увидел, что нависшей со скалы белой массы не было, а на месте нашей
палатки лежала громадная куча снега вперемешку со всяким мусором, свалившимся сверху. Случилось то, чего я опасался: в наше отсутствие произошел обвал. Часа два мы откапывали
палатку, ставили ее вновь, потом рубили дрова. Глубокие сумерки спустились на землю, на небе зажглись звезды, а мы все не могли кончить работы. Было уже совсем темно, когда мы вошли в
палатку и стали готовить ужин.
В это время
подошла лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить
палатки и разделывать зверей, а я пошел экскурсировать по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился
к концу и до сумерек уже недалеко. По обе стороны речки было множество лосиных следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и в одиночку, и по несколько голов сразу.
А когда мы подъехали, Гамзат вышел из
палатки,
подошел к стремени Умма-Хана и принял его, как хана.
Дав отдохнуть полчаса, майор Ф. повел нас далее. Чем ближе мы
подходили к Попкиою, тем становилось труднее и труднее. Солнце пекло с какою-то яростью, будто торопилось допечь нас, пока мы еще не пришли на место и не спрятались от жары в
палатки. Некоторые не выдержали этой ярости: едва бредя с опущенною головою, я чуть не споткнулся об упавшего офицера. Он лежал красный, как кумач, и судорожна, тяжело дышал. Его положили в лазаретную фуру.
Марунич
подошел к щенку и, отвязав ремешок, на руках отнес в нашу
палатку и накормил его кашей. Щенок как-то сразу освоился с новой обстановкой и через полчаса уже заигрывал с какой-то собакой, но той не нравилась фамильярность молокососа, она долго ворчала и скалила на него зубы.
Когда
палатка была поставлена, Чжан-Бао и Ноздрин пошли за ельником, а я и Дилюнга — за травой.
Подойдя к одной из кочек, я собрал в горсть всю растущую под ней траву, поднял кверху и сказал удэхейцу...
Через полчаса мы
подходили к биваку. Там все было в порядке:
палатка поставлена, из трубы ее вместе с дымом вылетали искры, а рядом с нею на подстилках из хвои и сухой травы отдыхали ездовые собаки; очередной артельщик готовил ужин.
Подъехав
к великокняжеской
палатке, отличавшейся от других своим размером и золотым шаром наверху, прибывшие сняли шапки и
подошли.